Энциклопедия сказочных героев: "Три толстяка". Описание суок из трех толстяков Перевоплощение и судьба

Помните сказку Юрия Олеши «Три толстяка» и циркачку со странным именем Суок? Так вот, Суок - это не имя, а фамилия.

Эта история началась в Одессе, где в семье австрийского эмигранта Густава Суока родились и выросли три девочки: Лидия, Ольга и Серафима. Годы их девичьего расцвета пришлись на смутное время: война, потом революция, еще одна и снова война. Одесса тех лет была странным местом: с одной стороны, город был наводнен разнообразными бандитами и жуликами, с другой - писателями и поэтами. Там с девушками и познакомились в 1918 году три литератора: писатели Юрий Олеша и Валентин Катаев и поэт Эдуард Багрицкий.

Сёстры Суок, слева направо: Лидия, Серафима, Ольга

20-летний Олеша страстно влюбился в младшую и самую красивую - 16-летнюю Симу. Он называл её «мой дружочек». Катаев вспоминал об этой паре так: «Не связанные друг с другом никакими обязательствами, нищие, молодые, нередко голодные, веселые, нежные, они способны были вдруг поцеловаться среди бела дня прямо на улице, среди революционных плакатов и списков расстрелянных». Практически сразу они стали жить вместе, переехали в Харьков.

Юрий Олеша

Но Сима оказалась, мягко говоря, непостоянной. Например, известен такой случай. Время было голодное. Олеша и Катаев (уже известные писатели) ходили по улицам босиком, а для хоть какого-то заработка составляли стихотворные тосты и эпиграммы для чужих праздников. Однако был у них знакомый бухгалтер по прозвищу «Мак», имевший практически неограниченный доступ к продуктовым карточкам, - он пытался ухаживать за сестрами Суок. Олеша и Сима к тому времени уже жили вместе, а Багрицкий так и вовсе был женат на Лиде. Но именно Багрицкий придумал скрыть от Мака эти отношения. Серафима (ей было тогда 18) сама подошла к бухгалтеру. Мак на радостях начал угощать всю компанию.

Эти встречи продолжались несколько дней, а потом Дружочек вдруг объявила, что вышла замуж за Мака и уже переехала к нему. Олеша был потрясен предательством. Домой ветреную Симу вернул Катаев.

Вот как Катаев описал тот вечер: «Дверь открыл сам Мак. Увидев меня, он засуетился и стал теребить бородку, как бы предчувствуя беду. Вид у меня был устрашающий: офицерский френч времен Керенского, холщовые штаны, деревянные сандалии на босу ногу, в зубах трубка, дымящая махоркой, а на бритой голове красная турецкая феска с черной кистью, полученная мною по ордеру вместо шапки на городском вещевом складе.

Не удивляйтесь: таково было то достославное время - граждан снабжали чем бог послал, но зато бесплатно.

Видите ли... - начал Мак, теребя шнурок пенсне.

Слушайте, Мак, не валяйте дурака, сию же минуту позовите Дружочка. Я вам покажу, как быть в наше время синей бородой! Ну, поворачивайтесь живее!

Я здесь, - сказала Дружочек, появляясь в дверях буржуазно обставленной комнаты. - Здравствуй.

Я пришел за тобой. Нечего тебе здесь прохлаждаться. Ключик тебя ждет внизу. („Ключиком“ в компании звали Олешу.)

Позвольте... - пробормотал Мак.

Не позволю, - сказал я.

Ты меня извини, дорогой, - сказала Дружочек, обращаясь к Маку. - Мне очень перед тобой неловко, но ты сам понимаешь, наша любовь была ошибкой. Я люблю Ключика и должна к нему вернуться.

Идем, - скомандовал я.

Подожди, я сейчас возьму вещи.

Какие вещи? - удивился я. - Ты ушла от Ключика в одном платьице.

А теперь у меня уже есть вещи. И продукты, - прибавила она, скрылась в плюшевых недрах квартиры и проворно вернулась с двумя свертками. - Прощай, Мак, не сердись на меня, - милым голосом сказала она Маку».

Счастье Олеши длилось недолго - буквально через несколько месяцев Сима ушла от него к революционному поэту Владимиру Нарбуту и уехала с ним в Москву. Нарбут слыл демонической фигурой. Потомственный черниговский дворянин, он стал анархистом-эсером. У него не было руки. Он был однажды приговорен к расстрелу, но его спасли красные.

Владимир Нарбут и Серафима Суок

Олеша пытался вернуть Серафиму от Нарбута и даже вроде бы добился своего, но через некоторое время Нарбут пригрозил самоубийством и Сима ушла - теперь уже навсегда.

Уже через год Олеша женился на ее сестре Ольге. И именно ей посвящена его знаменитая сказка «Три толстяка». Но для всех знавших Симу Суок было очевидным: это она - циркачка Суок и кукла наследника Тутти. Это не было тайной и для Ольги. Сам Олеша говорил ей: «Вы две половинки моей души». Да ведь и сама Суок из сказки не так-то проста: она и добрая и смелая циркачка, и бездушная механическая кукла.

В «Трех толстяках» говорится, что «Суок» означает «вся жизнь» на «языке обездоленных». Самого себя Олеша в сказке вывел как гимнаста Тибула: если прочитать «Тибул» наоборот, то получится «лубит».

И загадка самой Серафимы была сродни загадке девочки-куклы Суок. Тогда ее никто не осуждал: ни друзья, ни брошенные ею мужчины. Лишь гораздо позже Катаев выведет ее в весьма неприглядном виде в книге воспоминаний «Алмазный мой венец». Но сегодня её расчетливость и безразличное отношение к тем, кто был рядом, не могут не поражать.

Серафима Суок и Юрий Олеша (в центре) на похоронах Маяковского

Ее брак с Нарбутом продлился до 1936 года. А потом его арестовали. Сама Сима не пошла на Лубянку узнавать о его судьбе - вместо нее туда отправилась ее сестра Лидия, к тому времени уже вдова Багрицкого. Она же и попала за свое заступничество в лагеря на 17 лет.

Следующим мужем Серафимы стал писатель Николай Харджиев. По воспоминаниям современников, Сима воспользовалась этим браком в 1941 году как возможностью уехать из Москвы в эвакуацию.

Виктор Шкловский и Серафима Суок

В 1956-м она вышла замуж за другого классика - Виктора Шкловского, у которого она работала стенографисткой, причем тот ради Симы ушел из семьи. В. Катанян в книге «Прикосновение к идолам» вспоминал:

«Виктор Борисович (Шкловский) был взволнован... У него навернулись слезы, но вдруг:
- Когда Эльза (Триоле) спросила меня, отчего я ушел от жены к Серафиме, я ей объяснил: «Та говорила мне, что я гениальный, а Сима - что я кудрявый».

За свою жизнь Юрий Олеша не сказал о Серафиме ни одного грубого слова. Свою любовь к предавшей его Суок он называл самым прекрасным, что произошло в его жизни.

Олеша Юрий, сказка "Три толстяка"

Жанр: литературная сказочная повесть

Главные герои сказки "Три толстяка" и их характеристика

1. Доктор Гаспар Арнери, очень ученый, умный, добрый. Переживал за простой народ.
2. Суок, девочка 12 лет, очень смелая, добрая, решительная, родная сестра наследника Тутти
3. Наследник Тутти, мальчик 12 лет, разлученный с Суок в 4 года, печальный, тихий, добрый и совсем не злой.
4. Просперо. Оружейник, очень сильный и мужественный
5. Тибул. Гимнаст, храбрый и честный.
6. Три толстяка. Жадные, трусливые, жестокие.
7. Тетушка Ганимед. Добрая и гостеприимная
8. Продавец воздушных шаров. Жадный и трусливый торгаш.
9. Раздватрис, учитель танцев, тощий, глупый, смешной.

1. Прогулка доктора Арнери
2. Закрытые ворота
3. Стрельба из пушек
4. Башня рушится
5. Сто плотников
6. Гимнаст Тибул на площади Звезды
7. Люк в куполе
8. Полет продавца шаров
9. Необычный торт
10. Сломанная кукла
11. Подземный ход
12. Странный негр
13. Силач Лапитуп
14. Капустная голова
15. Невыполнимое задание
16. Потерянная кукла
17. Балаганчик клоуна Августа
18. Соук во дворце
19. Суок получает ключ
20. Суок спасает Просперо
21. Суок в плену
22. Измена гвардейцев
23. Спасение Суок
24. Победа народа
25. Тайна Суок и Тутти.

1. Доктор Арнери становится свидетелем неудачного восстания и видит бегство гимнаста Тибула
2. Гвардейцы ломают куклу наследника Тутти и Толстяки приказывают Арнери починить ее.
3. Арнери теряет куклу, но находит Суок, которая вместе с ним идет во дворец и притворяется куклой.
4. Суок разговаривает с Тутти и получает ключ от зверинца
5. Суок выпускает Просперо и тот убегает через подземный ход
6. Суок хотят бросить зверям, но народ побеждает и Толстяков садят в клетку.

Чему учит сказка "Три толстяка"
Эта сказка учит нас смелости, самоотверженности, добру и справедливости.Учит честно выполнять свое дело. Учит не быть жадными, жестокими. Учит тому, что власть должна заботиться о народе, а не угнетать его.

Отзыв на сказку "Три толстяка"
Мне понравилась эта сказка и особенно девочка Суок, которая оказалась очень храброй. Она совершенно не боялась за свою жизнь, потому что знала, что делает нужное и правильное дело. Она помогала своим друзьям и друзья помогли ей. Также мне очень нравится в этой сказке умный доктор Гаспар Арнери, честный и добрый.

Пословицы к сказке "Три толстяка"
Богатому ни правды, ни дружбы не знавать.
Если вздохнуть всем народом - ветер будет.
Богачу прибыль, а бедняку гибель.
Бог терпел и нам велел.

Читать краткое содержание, краткий пересказа сказки "Три толстяка" по главам
Глава 1. Беспокойный день доктора Гаспара Арнери
Доктор Гаспар Арнери был таким умным, что мог сойти за волшебника. Он знал около ста наук.
В тот день доктор решил сходить в парк, что располагался за городом, недалеко от дворца Трех толстяков и поискать новых жуков и других насекомых.
Доктор тщательно оделся, несмотря на теплое утро и яркое солнце, и решил дойти до городского вала, а там, возле городских ворот, нанять извозчика..
Но оказалось, что ворота закрыты, а вокруг непривычно много народа для вторника.
Доктор спросил, что случилось, и узнал, что Тибул и Просперо повели народ на штурм дворца Трех толстяков, а остальной народ гвардейцы не выпускают из города.
Доктор понял, что за своими научными изысканиями прозевал важное общественное событие.
Тут раздались выстрелы из пушек и несколько человек, в том числе доктор залезли на башню, чтобы посмотреть что происходит у дворца.
У доктора был бинокль и им было видно, как бегут прочь от дворца люди, и как их преследуют конные гвардейцы.
Все бросились вниз, и слесарь крикнул, что гвардейцы сейчас ворвутся и что они схватили Просперо.
И действительно в ворота влетели гвардейцы, которые кололи и рубили, а следом они волокли связанного человека - оружейника Просперо.
В башню попала бомба и она рухнула, а доктор Гаспар Арнери упал.
Глава 2. Десять плах.
Доктор потерял сознание, а когда пришел в себя был уже вечер. Он увидел мертвого слесаря, а ниже множество мертвых, уже холодных людей. У него разбились очки и сломались каблуки.
Доктор услышал далекую музыку и пошел на нее. Вскоре он пришел в освещенный квартал города. Там жизнь текла своим чередом. Цветочница продавала розы богатой госпоже и ее дочери. Госпожа говорила, что хорошо, что Просперо схвачен, потому что он желал им зла.
Тут пробегал мальчишка и толкнул даму и девочку дернул за косичку. Он кричал, что гимнаст Тибул жив.
Цветочницы пришли в восторг. Но тут мимо прошла процессия - карета с гербом, гвардейцы и сто плотников, которые шли, чтобы изготовить десять плах.
Доктор нанял экипаж и поехал домой.
Глава 3. Площадь звезды
Доктор Арнери ехал через город и видел что некоторые радовались тому, что Просперо схвачен, другие напротив предрекали скорую гибель Толстяков.
Доктор доехал до площади Звезды. Эта площадь так называлась потому, что была покрыта стеклянным куполом, а в его середине горел самый большой в мире фонарь, напоминавший планету Сатурн.
Здесь толпилось много народа и стояли гвардейцы. Они смотрели как по крыше пробирается маленькая фигурка - гимнаст Тибул. Он убежал от гвардейцев и теперь хотел через площадь Звезды добраться до рабочих кварталов.
Тибул вступил на стальной трос, который вел от дома к Звезде и пошел размахивая своим плащом.
Гвардейцы внизу приготовились стрелять и офицер решил лично застрелить Тибула. Он предупредил, что сейчас гимнаст свалится в бассейн и выстрелил. В бассейн свалился сам офицер, потому что какой-то гвардеец оказался быстрее и спас Тибула. Гвардейцы разделились стали палить друг в друга.
В это время Тибул добрался до фонаря и выключил его. Потом он вылез через люк на крышу купола и убежал.
Доктор Арнери приехал домой и стал записывать случившееся. Вдруг в его комнату проникает гимнаст Тибул.
Глава 4. Удивительные приключения продавца воздушных шаров
На следующий день на площади Суда строились десять плах.
Дул сильный ветер и продавца воздушных шаров подняло в воздух. Он летел и кричал. С его ноги сорвался огромный соломенный башмак и упал прямо на голову учителя танцев Раздватриса. Учитель был сильно рассержен и стал кричать. Но его тут же арестовали, как нарушителя общественного спокойствия.
А продавец воздушных шаров летел прямо во дворец Трех толстяков.
Он влетел в окно кухни и приземлился прямо в огромный торт, который срочно нужно было подавать на стол трем толстякам.
Главный кондитер не растерялся, он велел обмазать продавца кремом и посыпать цукатами. Потом торт вместе с продавцом и шарами поставили на стол. Продавец открыл один глаз и увидел Трех толстяков.
Толстяки обсуждали торт и мятеж, Они решили пока не казнить Просперо, чтобы узнать от него имена заговорщиков. А сам Просперо сидел в клетке в зверинце наследника Тутти.
Гости захотели увидеть Просепро и Толстяки распорядились привести его.
Привели Просперо и он показался Толстякам очень страшным. Просперо обличал Толстяков и говорил, что скоро их власть кончится. Толстяки пообещали ему казнить его вместе с Тибулом.
Потом Просперо увели и Толстяки приготовились есть торт. Но только они хотели отрезать голову продавцу воздушных шаров, чтобы узнать что у него внутри, как раздался громкий плач.
В зал вбежал наследник Тутти, мальчик двенадцати лет, который должен был стать наследником всего богатства Толстяков. Он рыдал, ведь гвардейцы кололи саблями его любимую куклу, которая умела ходить, танцевать, сидеть и смеяться. И кукла сломалась.
Толстяки испугались, что во дворце мятеж, ведь и стража кричала гвардейцам одобрительные слова. Но еще больше Толстяки испугались слез наследника Тутти.
Поэтому канцлер срочно написал доктору Арнери, чтобы тот отремонтировал куклу наследника, или его накажут.
А в это время поварята уносили торт. Один из них поскользнулся и торт упал. Поварята веселились и смеялись. Увидев, что рядом нет главных кондитеров, продавец предложил поварятам шары, если они помогут ему сбежать.
Один поваренок показал ему кастрюлю, через которую вел подземный ход.
Поварята схватили шары и выбежали на лужайку, но тут на них заругался кондитер и поварята выпустили шары. Шары взлетели высоко в небо.
Глава 5. Негр и капустная голова
Утром тетушка Ганимед понесла доктору Гаспару мышь в мышеловке. Она вошла в комнату и увидела доктора, но потом она увидела негра в красных штанишках и уронила мышеловку. Мышь убежала. А доктор Гаспар сказал, что негр любит яичницу.
Потом доктор и негр ушли, а тетушка Ганимед пила валериановые капли.
Гаспар и негр направились на Четырнадцатый рынок, где купленные Толстяками артисты давали представление.
Первым выступал клоун, который начал прославлять Толстяков, но в него кинули лепешкой и он убежал.
Потом вышел силач Лапитуп, который стал подбрасывать гири и говорить, что так разобьется голова Просперо. Негр пошел на силача и стал обвинять его, называя его родителей и сестру. Силач растерялся и убежал.
А толпа решила, что негр такой же купленный артист и хотела побить его. Но негр сказал, что он гимнаст Тибул и его сразу узнали.
В это время показалась карета и гвардейцы. Граф Боневентура искал доктора Арнери и доктора увезли. Силач Лапитуп хотел догнать карету и выдать Тибула, но не успел.
Тогда он, стрелок-испанец и директор балагана стали наступать на Тибула. Тибул перепрыгнул через забор и оказался в огороде.
Он стал кидать в преследователей капустой, но вдруг одна голова заговорила и сказала, что она продавец воздушных шаров. Тибул вырвал продавца из земли.
В это время мимо пролетал шар и испанец стал стрелять в него. Он промахнулся и попал в шляпу директора. Директор надел ему на голову бумажный круг, а силача Лапитупа покусала собака.
Тибул в это время убежал.
Глава 6. Непредвиденное обстоятельство
Когда Тибул проник в комнату Гаспара, тот решил сделать его негром и натер специальной жидкостью.
Когда гвардейцы повезли его, Гаспар увидел в темноте кареты красивую девочку, которая лежала совершенно неподвижно. Доктор подумал, что она больна и его позвали вылечить ее.
Но когда Гаспара привезли домой, капитан гвардейцев дал ему приказ Трех толстяков. Доктору надо было до утра починить куклу. Доктор сразу засомневался, ведь он был не знаком с механизмом куклы.
Он приступил к работе и понял, что нужно сделать новое колесико, но для этого металл надо было выдерживать два дня. Между тем, кукла кого-то напоминала ему, но кого он не мог вспомнить.
Доктор решил идти во дворец и сказать, что не сумеет починить куклу к утру, пусть с ним делают что захотят.

Глава 7. Ночь странной куклы
Доктор ехал в карете и решил вздремнуть. Он стал считать слонов и скоро уже спал. Ему снились разгневанные Три толстяка.
Но вдруг карета остановилась. Гвардейцы не хотели ее пропускать и требовали, чтобы они ехали обратно. Доктор сказал, что он Гаспар Арнери, но его подняли на смех. Тогда он хотел показать куклу, но обнаружил, что кукла пропала. Она выпала где-то по дороге.
Гаспар Арнери поехал обратно, всюду ища куклу. Но ее нигде не было.
Наконец он проголодался и хотел перекусить. Но все было закрыто.
Он увидел огонек на окраине и поехал туда. Это оказался балаганчик. Дверь ему открыл клоун Август и, узнав Арнери, пригласил его войти.
Август рассказывал, что Тибул исчез, потом вспомнил про свою дочь. Доктор заволновался и спросил где она. Тогда клоун позвал Суок и в балаганчик вошла девочка. Доктор обомлел, перед ним стояла кукла наследника Тутти.
Глава 8. Трудная роль маленькой актрисы
Доктор принимает девочку за куклу и не хочет поверить, что она девочка. Но тут появляется негр Тибул, смывает с себя краску и целует Суок.
Тибул уверяет доктора, что Суок самая обычная девочка.
Потом он говорит Суок, что той придется сыграть роль куклы наследника Тутти, чтобы проникнуть во дворец и освободить оружейника Просперо.
Тибул рассказывает Суок про подземный ход, который она должна найти.
Потом Суок наряжают в самое красивое платье и везут во дворец.
На улице она видит как тонкий человек отбирает у собаки настоящую сломанную куклу и бежит. Это был учитель танцев Раздватрис.
Глава 9. Кукла с хорошим аппетитом
Наследник Тутти с нетерпением ждал куклу. И вот появился доктор Гаспар с Суок. Он шел по дворцу и Суок шла рядом.
Наследник был счастлив.
Доктор сказал, что научил куклу танцевать и говорить. Наследник плакал от счастья.
А Суок спела прекрасную песню.
Потом пришли Три толстяка и стали спрашивать какой награды хочет доктор. Доктор попросил помилования всем, кого должны были казнить. Но Толстяки закричали, что просьба преступна.
Тогда доктор шепнул Суок "Умри" и та сделала вид, что умерла. Наследник зарыдал и попросил всех помиловать.
Толстяки сдались и доктор спокойно уехал.
У кукла Суок осталась с наследником. Когда на лужайке Наследник стал есть пирожное, Суок тоже попросила кусочек. Наследник обрадовался, что она теперь будет с ним завтракать.
Суок ела пирожное и увидела ужас в глазах слуги - тот никогда не видел, чтобы куклы ели.
Она перестала есть, и слуга облегченно вздохнул. Он решил, что ему показалось от жары.
Суко услышала какой-то стук, напоминающий стук часов. А Наследник сказал, что это бьется его железное сердце.
Глава 10. Зверинец
Наследник ушел делать уроки, а Суок осталась одна.
Она не знала, что Толстяки старались сделать из Наследника злого и жесткого человека, а потому лишили его общества детей. Оставив ему только зверинец. Суок ждала ночи.
Когда вернулся наследник, Суок стала рассказывать ему про свою жизнь и Наследник с удивлением узнавал о бедных и несчастных людях. Потом Суок сказала, что умеет свистеть на ключе и Наследник дал ей ключ от зверинца. Суок посвистела, а потом машинально положила ключ в карман.
Когда наследник уснул, Суок пошла в зверинец. Гвардеец решил, что видит сон и он действительно спал.
Суок шла между клетками и искала Просперо.
Вдруг ее кто-то позвал. Она подошла к клетке и увидела странное, обросшее существо. Существо сказало, что верило, что увидит ее перед смертью, и протянуло Суок дощечку с какими-то надписями. А потом оно умерло и Суок решила, что это умер Просперо. Она громко закричала.
Глава 11. Гибель кондитерской
Поднялась тревога. Три гвардейца вошли в зверинец, но ничего не заметили. Потом один увидел что-то розовое в ветвях деревьев, и гвардейцы решили, что это попугай. Они хотели его поймать, но тут прибежал старый смотритель зоопарка и сам полез на дерево. Но внезапно он закричал про дьявола и упал вниз, запутавшись в ветвях.
Гвардейцы разбежались.
А во дворце в этот момент тоже царила паника. Из города сообщали, что началось восстание и его возглавляет Тибул. Толстяки лишились аппетита и думали как подавить восстание.
В это время от зверинца показалась страшная огромная фигура рыжего мужчины. Он вел пантеру, а на его плече сидела маленькая девочка.
Пантера бросилась вперед и гвардейцы разбежались, бросая оружие. Просперо взял два пистолета, а Суок один. Они направились в кондитерскую и стали искать выход. Проперо громил все, опрокидывая кастрюли и ища подземный ход.
Наконец нужная кастрюля была найдена, и Просперо прыгнул в нее и скрылся.
Но тут в кондитерскую заскочила пантера и Суок бросила в нее чайник. Пантера тоже бросилась за Проперо. Вбежали гвардейцы.
Суок плакала, она думала, что Просперо погиб.
Но из кастрюли раздался выстрел, а потом гвардейцы вытащили за хвост мертвую пантеру.
Суок смеялась, а гвардейцы арестовали ее.

Глава 12. Учитель танцев Раздватрис
В этот же вечер за учителем танцев Развдатрисом пришли гвардейцы и потребовали, чтобы он срочно ехал во дворец. Раздватрис очень любил Трех толстяков и тут же поехал с гвардейцами.
На улицах было много народа. Многие скандировали "Просперо".
Неожиданно путь гвардейцам преградили другие гвардейцы, которые не хотели их пропустить. Раздались выстрелы, карету перевернули. Учитель упал и стал рыться в своих вещах. Все было на месте, кроме самого ценного.
В это время, один из гвардейцев увидел в коробке что-то красное и схватил коробку. Трое гвардейцев с красными повязками спешно поскакали во дворец.
Глава 13. Победа
Ночью в спальню наследника Тутти вошли трое незнакомцев и стали вливать ему в ухо какое-то снадобье. Воспитатель Тутти спрятался и следил за действиями незнакомцев. А незнакомцы говорили, что теперь наследник будет спать трое суток и не узнает, что случилось с его куклой.
Суок в это время сидела в тюрьме и не думала о своей судьбе. Она думала о Тибуле и Просперо.
Трое гвардейцев, которые везли сломанную куклу, сняли красные повязки, символ восстания, чтобы их пропустили во дворец.
Канцлер распорядился привести Суок. Огромный гвардеец грубо схватил девочку и поволок ее. Но в это время он получил страшный удар в ухо и упал. Суок подхватили другие руки и кто-то прошептал ей: "Не бойся".
Суок привели в зал и стали допрашивать. Но Суок не отвечала на вопросы. Три толстяка злились и даже приказали гвардейцу щелкнуть Суок по носу. Но Суок все равно молчала.
Тогда смотритель зоопарка предложил принести попугая. И попугай стал рассказывать, что происходило ночью. Он рассказал, как девочка назвала свое имя, как она освободила Просперо.
Толстяки приговорили Суок к смерти. Ее должны были растерзать звери. Но Суок по прежнему молчала.
Суок бросили в клетку к тиграм, но тигры не обратили на девочку внимания. Один просто потрогал ее лапой и отошел. Тогда все увидели, что на самом деле это просто сломанная кукла.
В это время народ пошел на приступ.
Толстяки и министры пытались бежать в гавань, но их окружили и поймали. Толстяков привели обратно в большой зал и показали народу.
А из шкафа гвардеец с красной повязкой вывел Суок и все аплодировали смелой девочке.
Эпилог.
Через год на праздничном представлении вместе выступали Суок и Тутти. И зрители закидывали их цветами.
В той дощечке, которую передало в зверинце умирающее существо, было написано, что Суок и Тутти родные брат и сестра, которых в четыре года разлучили Три толстяка. Эту дощечку передал Суок старый ученый Туб, которого заставили сделать куклу Наследнику и вставить ему железное сердце. Но ученый отказался вставлять Тутти железное сердце и за это его посадили в клетку.
Тутти - значит Разлученный, а Суок значит Вся жизнь.

Рисунки и иллюстрации к сказке "Три толстяка"

Глава 13
ПОБЕДА

Только что мы описывали утро с его необычайными происшествиями, асейчас повернем обратно и будем описывать ночь, которая предшествовала этому утру и была, как вы уже знаете, полна не менее удивительными происшествиями.
В эту ночь оружейник Просперо бежал из Дворца Трех Толстяков, в эту ночь Суок была схвачена на месте преступления. Кроме того, в эту ночь три человека с прикрытыми фонарями вошли в спальню наследника Тутти. Это происходило приблизительно через час после того, как оружейник Просперо разгромил дворцовую кондитерскую и гвардейцы взяли Суок в плен возле спасательной кастрюли. В спальне было темно. Высокие окна были наполнены звездами. Мальчик крепко спал, дыша очень спокойно и тихо. Три человека всячески старались спрятать свет своих фонарей.
Что они делали — неизвестно. Слышался только шепот. Караул, стоявший у дверей спальни снаружи, продолжал стоять как ни в чем не бывало.
Очевидно, трое вошедших к наследнику имели какое-то право хозяйничать в его спальне.
Вы уже знаете, что воспитатели наследника Тутти не отличались храбростью. Вы помните случай с куклой. Вы помните, как был испуган воспитатель при жуткой сцене в саду, когда гвардейцы искололи куклу саблями. Вы
видели, как струсил воспитатель, рассказывая об этой сцене Трем Толстякам.
На этот раз дежурный воспитатель оказался таким же трусом.
Представьте, он находился в спальне, когда вошли трое неизвестных с фонарями. Он сидел у окна, оберегая сон наследника, и, чтобы не заснуть, глядел на звезды и проверял свои знания в астрономии.
Но тут скрипнула дверь, блеснул свет и мелькнули три таинственные фигуры. Тогда воспитатель спрятался в кресле. Больше всего он боялся, что его длинный нос выдаст его с головой. В самом деле, этот удивительный
нос четко чернел на фоне звездного окна и мог быть сразу замечен. Но трус себя успокаивал: «Авось они подумают, что это такое украшение на ручке кресла или карниз противоположного дома».
Три фигуры, чуть-чуть освещенные желтым светом фонарей, подошли к кровати наследника.
— Есть, — раздался шепот.
— Спит, — ответил другой.
— Тес!..
— Ничего. Он спит крепко.
— Итак, действуйте.
Что-то звякнуло.
На лбу у воспитателя выступил холодный пот. Он почувствовал, что его нос от страха растет.
— Готово, — шипел чей-то голос.
— Давайте.
Опять что-то звякнуло, потом булькнуло и полилось. И вдруг снова наступила тишина.
— Куда вливать?
— В ухо.
— Он спит, положив голову на щеку. Это как раз удобно. Лейте в ухо…
— Только осторожно. По капельке.
— Ровно десять капель. Первая капля кажется страшно холодной, а вторая не вызывает никакого ощущения, потому что первая действует немедленно. После нее исчезнет всякая чувствительность.
— Старайтесь влить жидкость так, чтобы между первой и второй каплей не было никакого промежутка.
— Иначе мальчик проснется, точно от прикосновения льда.
— Тес!.. Вливаю… Раз, два!..
И тут воспитатель почувствовал сильный запах ландыша. Он разлился по всей комнате.
— Три, четыре, пять, шесть… — отсчитывал чей-то голос быстрым шепотом. — Готово.
— Теперь он будет спать три дня непробудным сном.
— И он не будет знать, что стало с его куклой…
— Он проснется, когда уже все окончится.
— А то, пожалуй, он начал бы плакать, топать ногами, и в конце концов
Три Толстяка простили бы девчонку и даровали бы ей жизнь…
Три незнакомца исчезли. Дрожащий воспитатель встал. Зажег маленькую лампочку, горевшую пламенем в форме оранжевого цветка, и подошел к кровати.
Наследник Тутти лежал в кружевах, под шелковыми покрывалами маленький и важный.
На огромных подушках покоилась его голова с растрепанными золотыми волосами.
Воспитатель нагнулся и приблизил лампочку к бледному лицу мальчика. В маленьком ухе сверкала капля, будто жемчужина в раковине.
Золотисто-зеленый свет переливался в ней.
Воспитатель прикоснулся к ней мизинцем. На маленьком ухе ничего не осталось, а всю руку воспитателя пронизал острый, нестерпимый холод.
Мальчик спал непробудным сном.
А через несколько часов наступило то прелестное утро, которое мы уже имели удовольствие описывать нашим читателям.
Мы знаем, что произошло в это утро с учителем танцев Раздватрисом, но нам гораздо интереснее узнать, что стало в это утро с Суок. Ведь мы ее оставили в таком ужасном положении!
Сперва решено было бросить ее в подземелье.
— Нет, это слишком сложно, — сказал государственный канцлер. — Мы устроим скорый и справедливый суд.
— Конечно, нечего возиться с девчонкой, — согласились Три Толстяка.
Однако не забудьте, что Три Толстяка пережили очень неприятные минуты, удирая от пантеры. Им необходимо было отдохнуть. Они сказали так:
— Мы поспим немного. А утром устроим суд.
С этими словами они разошлись по своим спальням.
Государственный канцлер, который не сомневался в том, что куклу, оказавшуюся девочкой, суд приговорит к смерти, отдал приказание усыпить наследника Тутти, чтобы он своими слезами не смягчил страшного приговора. Три человека с фонарями, как вы уже знаете, проделали это.
Наследник Тутти спал.
Суок сидела в караульном помещении. Караульное помещение называется кордегардией. Так, Суок в это утро сидела в кордегардии. Ее окружали гвардейцы. Посторонний человек, зайдя в кордегардию, долго бы удивлялся:
почему эта хорошенькая печальная девочка в необыкновенно нарядном розовом платье находится среди гвардейцев? Ее вид совершенно не вязался с грубой обстановкой кордегардии, где валялись седла, оружие, пивные кружки.
Гвардейцы играли в карты, дымили синим вонючим дымом из своих трубок, бранились, поминутно затевали драку. Эти гвардейцы еще были верны Трем Толстякам. Они грозили Суок огромными кулаками, делали ей страшные рожи и топали на нее ногами.
Суок относилась к этому спокойно. Чтобы отделаться от их внимания и насолить им, она высунула язык и, оборотившись ко всем сразу, сидела с такой рожей целый час.
Сидеть на бочонке ей казалось достаточно удобным. Правда, платье от такого сиденья пачкалось, но уже и без того оно потеряло свой прежний вид: его изорвали ветки, обожгли факелы, измяли гвардейцы, обрызгали сиропы.
Суок не думала о своей участи. Девочки ее возраста не страшатся явной опасности. Они не испугаются направленного на них пистолетного дула, но зато им будет страшно остаться в темной комнате.
Она думала так: «Оружейник Просперо на свободе. Сейчас он вместе с Тибулом поведет бедняков во дворец. Они меня освободят».
В то время, когда Суок размышляла таким образом, к дворцу прискакали три гвардейца, о которых мы говорили в предыдущей главе. Один из них, голубоглазый, как вы уже знаете, вез какой-то таинственный сверток, из
которого свисали ноги в розовых туфлях с золотыми розами вместо пряжек. Подъезжая к мосту, где стоял караул, верный Трем Толстякам, эти три гвардейца сорвали со своих шляп красные кокарды.
Это было необходимо для того, чтобы караул их пропустил.
Иначе, если бы караул увидел красные кокарды, он начал бы стрелять в этих гвардейцев, потому что они перешли на сторону народа.
Они пронеслись мимо караула, едва не опрокинув начальника.
— Должно быть, какое-нибудь важное донесение, — сказал начальник, поднимая свою шляпу и стряхивая пыль с мундира.
В этот момент настал для Суок последний час. Государственный канцлер вошел в кордегардию.
Гвардейцы вскочили и стали смирно, вытянув свои огромные перчатки по швам.
— Где девчонка? — спросил канцлер, поднимая очки.
— Иди сюда! — крикнул девочке самый главный гвардеец.
Суок сползла с бочонка.
Гвардеец грубо схватил ее поперек пояса и поднял.
— Три Толстяка ожидают в Зале Суда, — сказал канцлер, опуская очки. — Несите девчонку за мной.
С этими словами канцлер вышел из кордегардии. Гвардеец шагнул за ним, держа Суок одной рукой на весу.
О, золотые розы! О, розовый шелк! Все это погибло под безжалостной рукой.
Суок, которой было больно и неловко висеть поперек страшной руки гвардейца, ущипнула его повыше локтя. Она собрала силы, и щипок получился основательный, несмотря на плотный рукав мундира.
— Черт! — выругался гвардеец и уронил девочку.
— Что? — обернулся канцлер.
И тут канцлер почувствовал совершенно неожиданный удар по уху. Канцлер упал.
И за ним немедленно упал гвардеец, который только что расправлялся с Суок.
Его тоже ударили по уху. Но как! Можете себе представить, какой силы должен быть удар, чтобы свалить без чувств такого огромного и злого гвардейца.
Прежде чем Суок успела оглянуться, чьи-то руки снова подхватили ее и потащили.
Это тоже были грубые и сильные руки, но они казались добрее, и в них Суок чувствовала себя ловчей, чем в руках гвардейца, который валялся теперь на блестящем полу.
— Не бойся! — шепнул ей чей-то голос.
Толстяки нетерпеливо дожидались в Зале Суда. Они сами хотели судить хитрую куклу. Вокруг сидели чиновники, советники, судьи и секретари. Разноцветные парики — малиновые, сиреневые, ярко-зеленые, рыжие, белые и золотые — пылали в солнечных лучах. Но даже веселый солнечный свет не мог украсить надутые физиономии под этими париками.
Три Толстяка по-прежнему страдали от жары. Пот сыпался с них, как горох, и портил лежащие перед ними бумажные листы. Секретари ежеминутно меняли бумагу.
— Наш канцлер заставляет себя долго ждать, — сказал Первый Толстяк, шевеля пальцами, как удавленник.
Наконец долгожданные появились.
Три гвардейца вошли в зал. Один держал на руках девочку. О, как печально она выглядела!
Розовое платье, поражавшее вчера своим сиянием и дорогой искусной отделкой, превратилось теперь в жалкие лохмотья. Увяли золотые розы, осыпались блестки, измялся и истрепался шелк. Голова девочки уныло свисала
к плечу гвардейца. Девочка была смертельно бледна, и ее лукавые серые глаза погасли.
Пестрое собрание подняло головы.
Три Толстяка потирали руки.
Секретари вынули длинные перья из-за своих не менее длинных ушей.
— Так, — сказал Первый Толстяк. — А где же государственный канцлер?
Гвардеец, державший девочку, стал перед собранием и доложил. Голубые глаза его весело блестели:
— У господина государственного канцлера по дороге случилось расстройство желудка.
Объяснение это всех удовлетворило. Суд начался. Гвардеец усадил бедную девочку на грубую скамью перед столом судей. Она сидела, поникнув головой.
Первый Толстяк начал допрос.
Но тут встретилось весьма важное препятствие: Суок не хотела отвечать ни на один вопрос.
— Прекрасно! — рассердился Толстяк. — Прекрасно! Тем хуже для нее.
Она не удостаивает нас ответом — хорошо… Тем страшней мы выдумаем для нее кару!
Суок не шелохнулась.
Три гвардейца, точно окаменев, стояли по сторонам.
— Позвать свидетелей! — распорядился Толстяк.
Свидетель был только один. Его привели. Это был уважаемый зоолог, смотритель зверинца. Всю ночь он провисел на суку. Его только теперь сняли. Он так и вошел: в цветном халате, в полосатом белье и в ночном
колпаке. Кисть колпака волочилась за ним по земле, как кишка. Увидев Суок, которая сидела на скамье, зоолог зашатался от страха.
Его поддержали.
— Расскажите, как было дело.
Зоолог принялся обстоятельно рассказывать. Он сообщил о том, как, влезши на дерево, он увидел между ветвями куклу наследника Тутти. Так как он никогда не видел живых кукол и не предполагал, что куклы по ночам лазят на деревья, то он очень испугался и лишился чувств.
— Каким образом она освободила оружейника Просперо?
— Не знаю. Я не видел и не слышал. Мой обморок был очень глубок.
— Ответишь ли ты нам, гадкая девчонка, как оружейник Просперо очутился на свободе?
Суок молчала.
— Потрясите ее.
— Хорошенько! — приказали Толстяки.
Голубоглазый гвардеец встряхнул девочку за плечи. Кроме того, он пребольно щелкнул ее в лоб.
Суок молчала.
Толстяки зашипели от злости. Разноцветные головы укоризненно закачались.
— Очевидно, — сказал Первый Толстяк, — никаких подробностей нам не удастся узнать.
При этих словах зоолог ударил себя ладонью по лбу:
— Я знаю, что нужно сделать!
Собрание насторожилось.
— В зверинце есть клетка с попугаями. Там собраны попугаи самых редких пород. Вам, конечно, известно, что попугай умеет запоминать и повторять человеческую речь. У многих попугаев чудный слух и великолепная па-
мять… Я думаю, что они запомнили все, что говорилось ночью в зверинце этой девчонкой и оружейником Просперо… Поэтому я предлагаю вызвать в Зал Суда в качестве свидетеля какого-нибудь из моих удивительных попугаев.
Гул одобрения прошел по собранию.
Зоолог отправился в зверинец и вскоре вернулся. На его указательном пальце сидел большой, старый попугай с длинной красной бородой.
Вспомните: когда Суок бродила ночью по зверинцу, — вспомните! — ей показался подозрительным один из попугаев. Помните, она видела, как он смотрел на нее и как, притворившись спящим, улыбнулся в свою длинную
красную бороду.
И теперь на пальце зоолога, так же удобно, как и на своей серебряной жердочке, сидел этот самый краснобородый попугай.
Теперь он улыбался весьма недвусмысленно, радуясь, что выдаст бедную Суок.
Зоолог заговорил с ним по-немецки. Попугаю показали девочку.
Тогда он хлопнул крыльями и закричал:
— Суок! Суок!
Голос его походил на треск старой калитки, которую ветер рвет с ее ржавых петель.
Собрание молчало.
Зоолог торжествовал.
А попугай продолжал делать свой донос. Он передавал действительно то, что слышал ночью. Так что если вас интересует история освобождения оружейника Просперо, то слушайте все, что будет кричать попугай.
О! Это была действительно редкая порода попугая. Не говоря уже о красивой красной бороде, которая могла сделать честь любому генералу, попугай искуснейшим образом передавал человеческую речь.
— Кто ты? — трещал он мужским голосом.
И тут же отвечал очень тоненько, подражая голосу девочки:
— Я Суок.
— Суок!
— Меня послал Тибул. Я не кукла. Я живая девочка. Я пришла тебя освободить. Ты не видел меня, как я вошла в зверинец?
— Нет. Я, кажется, спал. Сегодня я заснул впервые.
— Я тебя ищу в зверинце. Я увидела здесь чудовище, которое говорило человеческим голосом. Я думала, что это ты. Чудовище умерло.
— Это Туб. Значит, он умер?
— Умер. Я испугалась и закричала. Пришли гвардейцы, и я спряталась на дерево. Я так довольна, что ты жив! Я пришла тебя освободить.
— Моя клетка крепко заперта.
— У меня ключ от твоей клетки.
Когда попугай пропищал последнюю фразу, негодование охватило всех.
— Ах, подлая девчонка! — заорали Толстяки. — Теперь понятно все. Она украла ключ у наследника Тутти и выпустила оружейника. Оружейник разбил свою цепь, сломал клетку пантеры и схватил зверя, чтобы пройти свободно
по двору.
— Да!
— Да!
— Да!
А Суок молчала.
Попугай утвердительно замотал головой и трижды хлопнул крыльями.
Суд окончился. Приговор был таков: «Мнимая кукла обманула наследника Тутти. Она выпустила самого главного мятежника и врага Трех Толстяков — оружейника Просперо. Из-за нее погиб лучший экземпляр пантеры. Поэтому
обманщица приговаривается к смерти. Ее растерзают звери».
И представьте себе: даже когда был прочитан приговор, Суок не шевельнулась!
Все собрание двинулось в зверинец. Вой, писк и свист зверей приветствовали шествие. Больше всех волновался зоолог: ведь он был смотритель зверинца!
Три Толстяка, советники, чиновники и прочие придворные расположились на трибуне. Она была защищена решеткой.
Ах, как нежно светило солнце! Ах, как синело небо! Как сверкали плащи попугаев, как вертелись обезьяны, как приплясывал зеленоватый слон!
Бедная Суок! Она не любовалась этим. Должно быть, глазами, полными ужаса, она смотрела на грязную клетку, где, приседая, бегали тигры. Они походили на ос — во всяком случае, имели ту же окраску: желтую с коричневыми полосами.
Они исподлобья смотрели на людей. Иногда они бесшумно разевали алые пасти, из которых воняло сырым мясом.
Бедная Суок! Прощай цирк, площади. Август, лисичка в клетке, милый, большой, смелый Тибул!
Голубоглазый гвардеец вынес девочку на середину зверинца и положил на горячий блестящий графит.
— Позвольте… — сказал вдруг один из советников. — А как же наследник Тутти? Ведь если он узнает, что его кукла погибла в лапах тигров, он умрет от слез.
— Тес! — шепнул ему сосед. — Тес! Наследника Тутти усыпили… Он будет спать непробудным сном три дня, а может быть, и больше…
Все взоры устремились на розовый жалкий комок, лежавший в кругу между клеток.
Тогда вошел укротитель, хлопая бичом и сверкая пистолетом. Музыканты заиграли марш. Так Суок в последний раз выступала перед публикой.
— Алле! — крикнул укротитель.

Железная дверь клетки загремела. Из клетки тяжело и бесшумно выбежали тигры.
Толстяки захохотали. Советники захихикали и затрясли париками. Хлопал бич. Три тигра подбежали к Суок.
Она лежала неподвижно, глядя в небо неподвижными серыми глазами. Все приподнялись. Все готовы были закричать от удовольствия, увидев расправу зверей с маленьким другом народа…

Но… тигры подошли, один нагнул лобастую голову, понюхал, другой тронул кошачьей лапой девочку, третий, даже не обратив внимания, пробежал мимо и, став перед трибуной, начал рычать на Толстяков.
Тогда все увидели, что это была не живая девочка, а кукла — рваная, старая, никуда не годная кукла.
Скандал был полный. Зоолог от конфуза откусил себе половину языка.
Укротитель загнал зверей обратно в клетку и, презрительно подкинув ногой мертвую куклу, ушел снимать свой парадный костюм, синий с золотыми шнурами.
Общество молчало пять минут.

И молчание нарушилось самым неожиданным образом: над зверинцем в голубом небе разорвалась бомба.
Все зрители рухнули носами в деревянный пол трибуны. Все звери стали на задние лапы. Немедленно разорвалась вторая бомба. Небо заполнилось белым круглым дымом.
— Что это? Что это? Что это? — полетели крики.
— Народ идет на приступ!
— У народа — пушки!
— Гвардейцы изменили!!!
— О! Ан О!!!
Парк заполнился шумом, криками, выстрелами. Мятежники ворвались в парк — это было ясно! Вся компания бросилась бежать из зверинца. Министры обнажили шпаги. Толстяки орали благим матом. В парке они увидели следующее.
Со всех сторон наступали люди. Их было множество. Обнаженные головы, окровавленные лбы, разорванные куртки, счастливые лица… Это шел народ, который сегодня победил. Гвардейцы смешались с ним. Красные кокарды сияли на их шляпах. Рабочие были тоже вооружены. Бедняки в коричневых одеждах, в деревянных башмаках надвигались целым войском. Деревья гнулись под их напором, кусты трещали.
— Мы победили! — кричал народ.
Три Толстяка увидели, что спасения нет.
— Нет! — завыл один из них. — Неправда! Гвардейцы, стреляйте в них!
Но гвардейцы стояли в одних рядах с бедняками. И тогда прогремел голос, покрывший шум всей толпы. Это говорил оружейник Просперо:
— Сдавайтесь! Народ победил! Кончилось царство богачей и обжор! Весь город в руках народа. Все Толстяки в плену.
Плотная пестрая волнующая стена обступила Толстяков.
Люди размахивали алыми знаменами, палками, саблями, потрясали кулаками. И тут началась песня. Тибул в своем зеленом плаще, с головой, перевязанной тряпкой, через которую просачивалась кровь, стоял рядом с Прос-
перо.
— Это сон! — кричал кто-то из Толстяков, закрывая глаза руками.
Тибул и Просперо запели. Тысячи людей подхватили песню. Она летела по всему огромному парку, через каналы и мосты. Народ, наступавший от городских ворот к дворцу, услышал ее и тоже начал петь. Песня перекатывалась, как морской вал, по дороге, через ворота, в город, по всем улицам,
где наступали рабочие бедняки. И теперь пел эту песню весь город. Это была песня народа, который победил своих угнетателей.
Не только Три Толстяка со своими министрами, застигнутые во дворце, жались, и ежились, и сбивались в одно жалкое стадо при звуках этой песни, — все франты в городе, толстые лавочники, обжоры, купцы, знатные дамы, лысые генералы удирали в страхе и смятении, точно это были не слова песни, а выстрелы и огонь.
Они искали места, где бы спрятаться, затыкали уши, зарывались головами в дорогие вышитые подушки.
Кончилось тем, что огромная толпа богачей бежала в гавань, чтобы сесть на корабли и уплыть из страны, где они потеряли все: свою власть, свои деньги и привольную жизнь лентяев. Но тут их окружили матросы. Богачи были арестованы. Они просили прощенья. Они говорили:
— Не трогайте нас! Мы не будем больше принуждать вас работать на нас…
Но народ им не верил, потому что богачи уже не раз обманывали бедняков и рабочих.
Солнце стояла высоко над городом. Синело чистое небо. Можно было подумать, что празднуют большой, небывалый праздник.
Все было в руках народа: арсеналы, казармы, дворцы, хлебные склады, магазины. Везде стояли караулы гвардейцев с красными кокардами на шляпах.
На перекрестках развевались алые флаги с надписями:
ВСЕ, ЧТО СДЕЛАНО РУКАМИ БЕДНЯКОВ, ПРИНАДЛЕЖИТ БЕДНЯКАМ. ДА ЗДРАВСТВУЕТ НАРОД! ДОЛОЙ ЛЕНТЯЕВ И ОБЖОР!
Но что стало с Тремя Толстяками?
Их повели в главный зал дворца, чтобы показать народу. Рабочие в серых куртках с зелеными обшлагами, держа наперевес ружья, составляли конвой. Зал сверкал тысячами солнечных пятен. Сколько здесь было людей! Но
как отличалось это собрание от того, перед которым пела маленькая Суок в день своего знакомства с наследником Тутти!
Здесь были все те зрители, которые рукоплескали ей на площадях и рынках. Но теперь их лица казались веселыми и счастливыми. Люди теснились, лезли друг другу на спины, смеялись, шутили. Некоторые плакали от
счастья.
Никогда таких гостей не видели парадные залы дворца. И никогда еще так ярко не освещало их солнце.
— Тес!
— Тише!
— Тише!
На вершине лестницы появилась процессия пленников. Три Толстяка смотрели в землю. Впереди шел Просперо, с ним Тибул.
Колонны зашатались от восторженных криков, а Три Толстяка оглохли. Их свели по лестнице, чтобы народ их увидел ближе и убедился, что эти страшные Толстяки у него в плену.
— Вот… — сказал Просперо, стоя у колонны. Он был ростом почти в половину этой огромной колонны: его рыжая голова горела нестерпимым пламенем в солнечном сиянии. — Вот, — сказал он, — вот Три Толстяка. Они давили бедный народ. Они заставляли нас работать до кровавого пота и отнимали у нас все. Видите, как они разжирели! Мы победили их. Теперь мы будем работать сами для себя, мы все будем равны. У нас не будет ни бога-
чей, ни лентяев, ни обжор. Тогда нам будет хорошо, мы все будем сыты и богаты. Если нам станет плохо, то мы будем знать, что нет никого, ктожиреет в то время, когда мы голодны…
— Ура! Ура! — неслись крики.
Три Толстяка сопели.
— Сегодня день нашей победы. Смотрите, как сияет солнце! Слушайте, как поют птицы! Слушайте, как пахнут цветы. Запомните этот день, запомните этот час!
И когда прозвучало слово «час», все головы повернулись туда, где были часы.
Они висели между двумя колоннами, в глубокой нише. Это был огромный ящик из дуба, с резными и эмалевыми украшениями. Посередине темнел диск с цифрами.
«Который час?» — подумал каждый. И вдруг (это уже последнее «вдруг» в нашем романе)…
Вдруг дубовая дверь ящика раскрылась. Никакого механизма внутри не оказалось, вся часовая машина была выломана. И вместо медных кругов и пружин в этом шкафчике сидела розовая, сверкающая и сияющая Суок.
— Суок! — вздохнул зал.
— Суок! — завопили дети.
— Суок! Суок! Суок! — загремели рукоплескания.
Голубоглазый гвардеец вынул девочку из шкафа. Это был тот же самый голубоглазый гвардеец, который похитил куклу наследника Тутти из картонной коробки учителя танцев Раздватриса. Он привез ее во дворец, он повалил ударом кулака государственного канцлера и гвардейца, который тащил бедную живую Суок. Он спрятал Суок в часовой шкаф и подменил ее мертвой, изорванной куклой. Помните, как в Зале Суда он тряс это чучело за плечи
и как он отдал его на растерзание зверей?
Девочку передавали из рук в руки. Люди, которые называли ее лучшей танцовщицей в мире, которые бросали ей на коврик последние монеты, принимали ее в объятия, шептали: «Суок!», целовали, тискали на своей груди.
Там, под грубыми, рваными куртками, покрытыми сажей и дегтем, бились исстрадавшиеся, большие, полные нежности сердца.
Она смеялась, трепала их спутанные волосы, вытирала маленькими руками свежую кровь с их лиц, тормошила детей и строила им рожи, плакала и лепетала что-то неразборчивое.
— Дайте ее сюда, — сказал оружейник Просперо дрогнувшим голосом; многим показалось, что в глазах его блеснули слезы. — Это моя спасительница!
— Сюда! Сюда! — кричал Тибул, размахивая зеленым плащом, как огромным листом лопуха. — Это мой маленький дружок. Иди суда, Суок.
А издали спешил, пробиваясь сквозь толпу, маленький улыбающийся доктор Гаспар…
Трех Толстяков загнали в ту самую клетку, в которой сидел оружейник
Просперо.

ЭПИЛОГ

Спустя год был шумный и веселый праздник. Народ справлял первую годовщину освобождения из-под власти Трех Толстяков.
На Площади Звезды был устроен спектакль для детей. На афишах красовались надписи: СУОК! СУОК! СУОК!
Тысячи детей ожидали появления любимой актрисы.

И в этот праздничный день она представляла не одна: маленький мальчик, слегка похожий на нее, только с золотыми волосами, вышел вместе с ней на эстраду.
Это был ее брат. А прежде он был наследником Тутти.
Город шумел, трещали флаги, мокрые розы сыпались из мисок цветочниц, прыгали лошади, разукрашенные разноцветными перьями, крутились карусели, а на Площади Звезды маленькие зрители, замирая, следили за представлением.
Потом Суок и Тутти были засыпаны цветами. Дети окружили их. Суок вынула маленькую дощечку из кармана своего нового платья и кое-что прочла детям.
Наши читатели помнят эту дощечку. В одну страшную ночь умирающий таинственный человек, похожий на волка, передал ей дощечку из печальной клетки в зверинце.
Вот что было написано на ней:

«Вас было двое: сестра и брат — Суок и Тутти.
Когда вам исполнилось по четыре года, вас похитили из родного дома
гвардейцы Трех Толстяков. Я — Туб, ученый. Меня привезли во дворец. Мне
показали маленькую Суок и Тутти. Три Толстяка сказали так: «Вот видишь
девочку? Сделай куклу, которая не отличалась бы от этой девочки». Я не
знал, для чего это было нужно. Я сделал такую куклу. Я был большим уче-
ным. Кукла должна была расти, как живая девочка. Суок исполнится пять
лет, и кукле тоже. Суок станет взрослой, хорошенькой и печальной девоч-
кой, и кукла станет такой же. Я сделал эту куклу. Тогда вас разлучили.
Тутти остался во дворце с куклой, а Суок отдали бродячему цирку в обмен
на попугая редкой породы, с длинной красной бородой. Три Толстяка прика-
зали мне: «Вынь сердце мальчика и сделай для него железное сердце». Я
отказался. Я сказал, что нельзя лишать человека его человеческого серд-
ца. Что никакое сердце — ни железное, ни ледяное, ни золотое — не может
быть дано человеку вместо простого, настоящего человеческого сердца. Ме-
ня посадили в клетку, и с тех пор мальчику начали внушать, что сердце у
него железное. Он должен был верить этому и быть жестоким и суровым. Я
просидел среди зверей восемь лет. Я оброс шерстью, и зубы мои стали
длинными и желтыми, но я не забыл вас. Я прошу у вас прощения. Мы все
были обездолены Тремя Толстяками, угнетены богачами и жадными обжорами.
Прости меня, Тутти, — что на языке обездоленных значит: «Разлученный».
Прости меня, Суок, — что значит: «Вся жизнь»…».

Конец.

А верная помощница Тибула и Просперо, храбрая маленькая актриса Суок из балагана дядюшки Бризака! Девочка с серыми внимательными и лукавыми глазами и с волосами такого цвета, как перья у маленьких серых птичек. Кто она такая? Золушка, которая приходит во дворец, где ее нетерпеливо дожидается прекрасный принц? Да, пожалуй. Но в отличие от сказочной Золушки Суок не только не остается жить во дворце среди роскоши и богатства, она уводит оттуда за собой наследника Тутти. А может быть, это девочка-кукла, в которую вдохнул жизнь чудесный мастер из повести немецкого писателя Гофмана? И это не исключено.

Друзья Олеши по совместной работе в «Гудке» вспоминают еще сероглазую девочку, ровесницу Суок, которая жила в Мыльниковой переулке. Проходя по переулку, Олеша увидел девочку. Она сидела у открытого окна и с увлечением читала какую-то книжку. Вскоре Олеша узнал какую - сказки Андерсена. И тогда же он сообщил друзьям, что непременно напишет сказку такую интересную, что она поспорит с самим Андерсеном, а посвятить свою сказку он пообещал девочке из Мыльникова переулка.

Я мог бы счесть эту историю за одну из тех романтических выдумок, которые так нравятся читателям, если бы... если бы на самом первом и самом роскошном издании «Трех Толстяков», украшенном 25 прелестными красочными рисунками художника М. Добужинско-го и отпечатанном на особой, чуть ли не с водяными знаками бумаге, не стояло бы посвящение: «Валентине Леонтьевне Грюнзайд», или, говоря менее торжественно, девочке Вале из Мыльникова переулка.

Кстати, если вы хотите знать, что стало с этой девочкой потом, скажу вам, что Олеша действительно подарил ей свой роман-сказку, что она его прочитала, была дружна с Олешей, а когда выросла, то вышла замуж за писателя Евгения Петрова.

И еще одна интересная подробность. Странное имя Суок - два звука, которые клоун Август произносил так, будто раскрывал маленькую, круглую и с трудом раскрывающуюся деревянную коробочку,- тоже не выдумка. В действительности Суок - фамилия жены Юрия Карловича.

Вот как по крупицам постепенно собирается, складывается портрет героя. Вот сколько разнообразных впечатлений, иногда мимолетных и самых неожиданных, а иногда прочных, издавна накопившихся, могут в нем соединиться и переплавиться.

Теперь мы с вами точно знаем, что даже сказочные образы канатоходца Тибула и канатной плясуньи Суок в этом смысле тоже не составляют исключения. Но когда-то о сказочных образах судили совсем иначе. Вот повесть или рассказ для детей - это уж совсем иное дело. Здесь без жизненных наблюдений действительно не обойтись. Не то что в сказке. В одной старой переводной детской книге девочка Мери даже специально спрашивала свою воспитательницу: «Какая разница между сказкой и повестью?» А госпожа Бон, воспитательница, ей на это отвечала: «Повесть - , а сказка - выдумка, происшествие, которое пишут и рассказывают для забавы детей».- «Стало быть, сказочники - лгуны,- продолжает допытываться Мери,- потому что рассказывают небылицы?» - «О нет, моя милая,- назидательно отвечает госпожа Бон,- лгать - значит говорить неправду с намерением обмануть, а сказочники предупреждают, что хотят рассказывать небылицы, стало быть, они не намерены обманывать».

Ну, а как же сказочники все-таки сочиняют свои небылицы? На этот вопрос уже отвечает сам писатель-сказочник, сама история создания сказочных книг. Это так только кажется, что в сказке художник мог дать полную волю фантазии и начисто обойтись без реальных жизненных наблюдений. У Олеши, например, богатейшие наблюдения накапливались до поры до времени в кладовой памяти. А когда писатель принялся за «Трех Толстяков», все вдруг ожило - и девочка с книгой у окошка дома в Мыльниковом переулке, и бесстрашные цирковые прыгуны, и гимнасты, и наездницы, и канатные плясуньи, чьим искусством не раз восхищался Юрий Карлович, из всех зрелищ больше всего, кажется, любивший цирк; и, наконец, образы юных героинь некогда прочитанных волшебных сказок.

И заметьте, что характер Суок - веселость, храбрость, находчивость - запечатлелся и в чертах внешнего облика - улыбке, походке, повороте головы, блеске серых внимательных глаз. Художник позаботился о том, чтобы милое личико Суок стало отражением ее души. Не случайно Суок сразу же приглянулась доктору Гаспару. И не потому только, что она как две капли воды походила на куклу наследника Тутти. Нет, она была прелестна прелестью живой девочки. Даже свирепые кожаные гвардейцы и те при виде Суок на миг забывали свою свирепость.

Если говорить о возможных истоках образа наследника Тутти, то здесь мне видятся две параллели.

Во-первых, конечно, история Кая и Герды из «Снежной королевы» Андерсена. Похищенный мальчик, живущий в прекрасных чертогах под присмотром злой властительницы - прямой аналог «заточения» Тутти во Дворце Трёх Толстяков. Разлука с подругой детства у Кая - и с сестрой у Тутти. Ледяное сердце у одного - «железное» у другого. Девочка, пришедшая во дворец и сумевшая спасти затворника от бездушия, пробудить в нём жизнь - в обеих сказках. Да и сам факт, что вопреки всем ухищрениям злодеев, ни Кай, ни Тутти так и не стали до конца бессердечными.

И ещё одна любопытная деталь. Свободу Каю должно принести слово «вечность», сложенное из льдинок. В одиночку Кай не может справиться с задачей, и только радость от встречи с Гердой помогает льдинкам самим сложиться в заветное слово. Ну а наследника Тутти символически «освобождает» встреча с Суок, чьё имя означает «вся жизнь». «Вечность» и «вся жизнь» - налицо перекличка смыслов.

Вторая возможная параллель - не столь явная и гораздо менее радужная. Мне думается, что образ наследника Тутти мог отчасти восходить к судьбе реального исторического персонажа, Людовика XVII. Семнадцатый Людовик, как известно, никогда не правил: когда Французская Республика упразднила монархию, он был ещё ребёнком, наследником низложенного короля Людовика Шестнадцатого. Вся королевская семья была заточена в замке Тампль. Затем король и королева отправились на эшафот, а малолетний наследник остался в зАмке под присмотром сапожника, который обращался с ним грубо и стремился перевоспитать на революционный лад. В конце концов, заключение подорвало здоровье принца, и он умер.

Трагическая участь маленького Людовика до сих пор считается одной из самых позорных страниц Французской революции: получилось, что революционеры уморили ни в чём не повинного ребёнка. От этой истории на века остался неприятный осадок. Даже противники монархии признавали, что как-то уж очень некрасиво всё вышло.

И возможно, счастливый конец сюжетной линии Тутти - своего рода попытка закрыть исторический гештальт, т.е. как-то откреститься от грязного пятна на лице революции. Попытка показать идеализированную альтернативу судьбе Людовика XVII: как всё могло бы быть замечательно, если бы... если бы... Например, если бы во главе победившего народа стояли Тибул и Просперо, а не Марат и Робеспьер.

Такой метод, кстати, задействован и в повести «Динка» Валентины Осеевой. Повесть написана по мотивам реальных событий, которые однако были хорошенько «причёсаны». В частности, мальчик Лёня, беспризорник и сирота, с которым подружилась Динка, после чего мать Динки его усыновила, - в реальности тоже существовал. Только в отличие от книги, в усыновившей его семье не прижился и пробыл там недолго. «Эксперимент» по усыновлению закончился провалом. А в книге наоборот воплощена реализация мечты: Лёня стал надёжным членом семьи, братом и защитником Динки, опорой для приёмной матери. Изжил своё бродяжническое прошлое, пошёл учиться...